Непрерывная в быту

Текст: Д. Маллори (Борис Флит)
Публикуется по журналу «30 дней», № 44 за 1929 год. МИРА коллекция.

***

Чёрт возьми, баня по вторникам не работает

В клубе Октябрьской Революции старый рабочий пьет четвертый стакан чая. Жарко. Душно. Накурено. Идет какое-то совещание, делегаты забегают

В буфет. Старый рабочий, улыбаясь, говорит собеседнику:

— Вот не понимаю, чего сложного в этой непрерывке? Я давно на непрерывной неделе работаю.

— Как давно, Егор Иваныч? —почтительно спрашивает рабочий помоложе.

— Да как сказать. Лет 38. И ничего. Воскресенья не знаю. У меня на разные дни воскресенье выпадает, а как на воскресный выпадет, — поверишь, самый скучный день. Деваться некуда. 38 лет всего по непрерывной жизнь строю.

— Как 38 лет? Да ведь она недавно введена!

— Это для вас недавно! А для нас давно. Железнодорожник я: машинист! — говорит старик и наливает чай на блюдечко. — Одна беда: не приспособлено еще воскресенье для нашего брата, непрерывника.

Было неприсоблено, а теперь — приспосабливается. 15 универмагов только одного «Коммунара» работают уже по воскресным дням. Пройдите по этим магазинам в такой день отдыха, и вы увидите совсем отличную от будничного дня публику.

— Надумались, — говорит работница, выбирая себе пальто. — В день отдыха одно удовольствие покупки делать, развлечение. А в будень день, торопишься, толчешься, или прогул делай, или бери, что подсунут. Нет времени разбирать.

10 книжных магазинов открыты теперь по воскресеньям. И опять посетитель — рабочий. Заведующие вам расскажут:

— В будние дни мало частного покупателя, отдельного потребителя книги, видишь в магазине! А рабочего и совсем нет. Когда же ему покупать книги, если магазины у нас в 5 закрываются, а он в пять с работы приходит! В будние дни мы больше на библиотеки, организации отпускаем! А вот как стали по воскресным дням торговать, — появился рабочий потребитель.

Только выше рубля ему дорога книга, не по силам!

На почтамте висит плакат:

— С 15 сентября главный почтамт переходит на непрерывную неделю. Все операции производятся, как в обычные дни!

Еще люди не привыкли, еще присматриваются, но уже ломается старый быт, ломается здесь звонко и резко, и медленно исчезает старое, скучное, серое, нудное, вялое, бесконечное бездельное воскресенье, самый скучный день в неделе. Непрерывка взрыхляет быт, как мощный трактор новой культуры. С непривычки трудно и неудобно, как в новых ботинках, но долго ли к хорошему привыкнуть?

***

Воскресные покупатели книг

Когда в среду вечером рабочий «Серпа и Молота» принес жене билеты в театр МГСПС, она удивилась:

— Сдурел, что ли, Семен, кто ж в будень день по театрам ходит? Тебе завтра в 6 вставать, а из театра раньше часа не вернемся! В воскресенье ходить надо, как все люди!

Семен улыбается:

— Теперь и все люди не только в воскресенье ходить будут! Выходной мой день завтра. В четверг! Непрерывку у нас ввели пока в двух цехах. Ну, одевайся, что ли?!

Жена не особенно довольна. Она хочет, «как все люди», в воскресенье гулять, хотя в воскресенье в театрах переполнено, как в трамвае в 4 часа! Она будничный театр не считает даже удовольствием. Но она привыкнет, жена этого непрерывника. Она привыкнет и, пожалуй, будет рада. Муж успокаивает ее:

— Тебе-то что? Ты не служишь. Дома работаешь. А вот у нас, рабочие говорили, неувязка выходит. Он по вторникам отдыхает, а жена на «Трехгорке» работает, ей по четвергам отдых приходится. Вот это да! А то еще молодежь сомневается. У меня, — говорит парень, — девчонка есть, она совсем в другой день свободна. Что же я ради дня отдыха менять невесту буду?

Смехота. Ну, конечно, на первое время неувязка будет. Потом снивелируется.

Можно как-нибудь согласовать — верно!

Чета в первый раз, быть может, идет в театр или в кино в будний день.

— А ведь удобнее, это верно! Давки нет, все у как-то легче, и играют будто лучше, по-обычному. И будто пьяных на улице меньше! На всю неделю распределились.

Да, удобнее и легче отдыхать не в праздничные дни.

***

Почта перешла на непрерывную

Гигантский клуб «им. Кухмистерова» уже круглую неделю принимает в свои залы, столовые, коридоры и кружки посетителя рабочего. Здесь вы каждый день услышите, как переходит на непрерывку то или другое предприятие.

— А вот у нас строительные рабочие в Русгерстрое круглую неделю работают, и, представьте, сезонники хорошо это приняли!

— Мы, — говорят, — еще будничной Москвы не видали! Когда тут для деревни закупки делать? А в будний день без спеха все покупаешь!

Клубы переходят на непрерывку медленнее, чем театры. Штаты маленькие. Но зато те, которые перешли, не раскаиваются.

Непрерывники равномернее заполняют клубы, но требуют к будним дням такого же отношения, как и к воскресным, такой же программы развлечений и кружков.

— Вот беда, товарищи, — говорит молодой, с русой бородкой, рабочий. — Теперь в неделю у нас один понедельник, а вы знаете, какая в понедельник работа пониженная, а при непрерывке число «послепраздничных» вялых дней увеличится чуть ли не вдвое!

— А ты, Николай Петрович, забываешь, что при непрерывке «понедельничные настроения» исчезнут! Человек придет в свой цех, а кругом четыре пятых не знает послепраздничных настроений, потому что они вчера работали. Одна пятая растворяется в этом рабочем настроении. Вот то-то и разница. Прежде все в один день гуляли и все были заражены понедельничной ленью, а теперь ее не будет.

— А ведь, пожалуй, так! — соглашается пожилой рабочий в ватном пиджаке. — Только далеко еще не приспособлено у нас к непрерывке. Вот у меня выходной день на Дербентовском химическом во вторник выходит. Очень хорошо. Беру я узелок, иду, — простите за слово, — в баню. А баня, простите за слово, — закрыта и на ей табличка висит: «открыта в четверг, пятницу, субботу». От ворот поворот. А баня для нас первая необходимость...

— Так чего тут? И бани перейдут на непрерывку. Все равно ведь по воскресеньям не работали, и очень глупо делали, — раздаются реплики. — И бани, и театры, и кино, и магазины переходят на непрерывку.

— И церкви тоже, — раздается чей- то насмешливый голос. — Вы не смейтесь, ребята, попы переходят на непрерывную, особенно сектанты. — Каждый день, — говорят они, — богу угоден для моления! Они, братцы, не отстают, прислушиваются к голосу жизни.

***

Универмаг работает в воскресенье

Да, попы всех мастей приспосабливаются к непрерывной неделе. Они хорошо понимают, что при непрерывной работа будет вестись во все религиозные праздники, в особые дни отдыха, и тем самым будет нанесен удар религии. И вот в молельне у Петровских ворот слышим мы проповедь евангелистов:

— По милости своей бог не оставил нас без света своего. Духу святому угодно не налагать никакого бремени на человеческую молитву. В любой день отдай дань господу и благословит тебя бог для этого.

Свободен в воскресенье, — приходи и нам в воскресенье, свободен во вторник, — двери молельни открыты всю неделю от 5 до 7 вечера.

Хор мужчин и женщин поет:

Я хочу не богатства, не казны, серебра,
А небесного царства, красоты и добра.

Эта песнь, однако, не метает здесь же обходить с кружками и тарелочками и собирать с «братьев и сестер во христе» деньги. Тут же раздают листовки, которые какие-то женщины в платочках, сезонники, старухи и молодые девицы понесут на фабрики, в учреждения для «размножения». А в листовках сказано ясно и определенно:

— Братья и сестры, не думайте, что только воскресный день годен для бога и церкви. Да возбудит нас дух святой стать перед бегом в любой день среди «язычников и магометан», с «ярким знаменем, с оружием и щитом

Вот вам и программа-минимум для сектантства. Какое это «ярков знамя», какое «оружие», какой «щит» — дело ясное!

Но непрерывка проводится здесь без волокиты.

***

Кустарь-одиночка перешёл на непрерывку

— Как-то непривычно гулять в будний день, будто себя прогульщиком чувствуешь, — говорит смущенно рабочий московского завода треста «Минеральное сырье». — У нас три дня работаешь, — четвертый отдыхаешь. Однако, скоро перейдем на пятидневку: удобнее!

— Непривычно? А как работаешь, лучше? — спрашивает женщина-работница с Трехгорки, в большом клубе.

— Правду сказать, не так устаем!

Прежде к субботе здорово усталость чувствовал, а теперь на четвертый день устаешь меньше и на работу бодрее выходишь. Жена у меня дома, не работает. Так что привыкнет!

И в один голос слышите вы требования рабочих:

— Поскорее на непрерывку чтоб переходили мастерские по починке обуви, одежды, медицинские учреждения, газеты, органы труда, культурные учреждения, трамваи, школы, банки и т. д.
И вот жизнь выдвигает непрерывку во всех отраслях. Кустарь- сапожник, «холодный», пишет на стене за своей спиной:

— Работаю беспереривно цилую ниделю. Прием заказы кажинный день!

И вот уже перестраивается работа торговой сети, наркоматов и обслуживающих учреждений.

***

И вот шипит уже безликое мещанство, бурчит потихоньку свою недовольную песнь:

— Воскресенье отменяется! Кто праздновать будет —в ГПУ, и сейчас же на высылку!

— То-то Иверскую снесли. Наказание будет им за это?!

— По домам МУУР ходить будет, кто в воскресенье пироги печет, —на заметку.

Но что шип змеиный, что лепет мещанства, когда логика жизни побеждает косность мысли.

Хорошо непрерывка встречена на бирже труда:

— 600 000 новых рабочих потребуется при непрерывке! Вот это — да! Хватит ли после чистки биржи? Уже и теперь биржа труда посылает свыше тысячи отказов в день. За одну неделю 9 тысяч невыполненных требований осталось за биржей. А 270 тысяч безработных числится на московской бирже.

— Так ведь это все липовые безработные! А останутся только действительные безработные, уберут «курских губернаторов» — и подберут рабочую силу!

Идет-гудет новый быт. Он стучится в двери рабочих домов железной логикой непрерывки. Он взрывает старые предрассудки, старые навыки, старые обычаи и правы. Бурный ветер новой жизни врывается в рабочие дома, меняет календари и делает каждый будничный день... красным!